Книга тайн - Страница 22

— Замечательно. — Ройс снова переменил тему разговора. — Нам бы хотелось получить доступ к содержимому вашего компьютера.

— Я не могу это сделать. Мой контракт с ФБР…

— Забудьте об этом. Мы можем получить разрешение, но будет лучше, если вы станете сотрудничать.

Ник уставился на него.

— Будет лучше для кого? Я пришел сюда ответить на ваши вопросы. Я что — арестован?

— Нет. — Ройс встал. — Вы просто даете объяснения. Все в порядке. — Он бросил взгляд на видеокамеру.

«Неужели я допустил оплошность?» — подумал Ник, начиная жалеть, что не взял с собой адвоката.

— Вы посмотрите на это дело с моей колокольни, — сказал Ройс, переходя на более спокойный тон. — У нас есть пистолет, из которого убили Брета, и на нем повсюду ваши отпечатки. Мы все еще ждем результатов анализа из лаборатории — есть ли следы пороха на ваших руках.

Следы пороха? Неужели они думают, что это он стрелял? Мог ли порох попасть ему на руки, когда он трогал пистолет?

— У нас есть свидетельство того, что вы находились на месте преступления…

— Конечно, я находился на месте преступления. — Ник чуть ли не кричал. — Да я живу там, черт побери!

— И вы рассказываете мне эту невероятную — если уж говорить откровенно — историю о каком-то человеке в маске, который гнался за вами по крыше с пистолетом, а потом передумал и исчез в ночи. Оставив вам пистолет. — Ройс ухватился руками за спинку кресла и подался вперед. — Я хочу вам верить, Ник. Правда хочу. Но вы не помогаете мне в этом.

Мысли Ника метались, он старался вспомнить что-нибудь такое, что сняло бы с него подозрения.

— Макс.

— Что?

— Макс. Мальчишка из соседней квартиры. Он разговаривал со мной, когда Брета застрелили. Он вам скажет, что я не имею к этому никакого отношения.

Впервые за это утро на лице Ройса появилось неуверенное выражение. Он попросил Ника подождать и вышел из комнаты. Вернувшись, он уселся в кресло.

— Мы еще не разговаривали с мальчиком. Мать говорит, что он в шоке, и не разрешает нам увидеть его.

Это было похоже на правду. Мать Макса была настоящий пятибалльный шторм, она почти никогда не видела сына, но компенсировала это тем, что с неистовством оберегала его от всяких случайностей. Если бы он поскользнулся на шнурках, то она, вероятно, подала бы в суд на изготовителя кроссовок.

— А парнишка видел убийцу?

— Не знаю. Все произошло так быстро. — Ник откашлялся. Во рту у него была Сахара. — А теперь я бы хотел уйти. Можно?

XIV

Верхний Рейн, 1432 г.

Путешественник подвел коня к краю утеса и посмотрел на долину. Что он там увидел? Конечно, реку внизу, которая ускоряла течение в узком русле вокруг мыса, а потом снова замедлялась, текла ровной лентой между лесистых холмов. Около берегов на мелководье плескалась рыба, протискиваясь между тростников, вилась, как дым в воде. Над поверхностью воды жужжали стрекозы, золотые лучи солнца разогревали донный песок.

Сразу за мысом река образовывала неглубокий залив, где в нее вливался приток, узкий и резвый в сравнении с величественным Рейном. Путник, посмотрев вниз, увидел бы полянку в том месте, откуда вытекал приток, и — если бы солнце не светило ему в глаза — примитивную хижину, сооруженную из ветвей и глины. Перед ней, где берег резко уходил вниз, склоняясь под угрожающим углом к реке, стоял стол с двумя отпиленными ножками. К столу были приколочены доски, словно ступеньки. Все это сооружение поблескивало влажной глиной. Рядом с ним лежал выдолбленный ствол дерева, похожий на примитивный лоток.

Путник дернул уздечку, развернул коня и направил его назад в лес. Тропинка была довольно крутой, но не опасной.

Солнечные лучи пятнами падали на землю, пробиваясь между кронами деревьев, лес полнился гудением пчел и других насекомых, которое по мере спуска заглушалось журчанием воды. Скоро путник был уже на берегу притока, он оказался глубже, чем ему думалось поначалу. Он спрыгнул с седла, набросил поводья на ветку и вошел в воду проверить — можно ли здесь перейти реку вброд.

Сильное течение влекло его ноги, а он пытался не потерять равновесие на скользких камнях. Немного ниже по реке виднелся одинокий ряд камней — все, что осталось от попытки перегородить реку, которая прорвалась через преграду, и камни, призванные перенаправить водный поток, теперь лишь подхлестывали его, когда он прорывался в узостях между ними. Но путник тем не менее решил, что его коню по силам перейти на другой берег.

Когда он повернулся, собираясь возвращаться, солнечный луч мелькнул в листве и ударил ему в глаза. Путник поднял ладонь, защищаясь от света, но при этом потерял равновесие. Он подался в сторону, чтобы не упасть, но камень под его ногой подвернулся. И человек, подняв фонтан брызг, свалился в реку.

Течение немедленно подхватило его, повлекло к пролому в разрушенной дамбе. Он сопротивлялся, но река была слишком сильна. Она крутила его, как соломинку. Он почувствовал, что идет на дно, хлебнул воды и вынырнул на поверхность, открыв рот, чтобы глотнуть воздуха. Потом он ударился головой о камень, и мир вокруг него потемнел.

В бухте, где соединялись две реки, темная точка пятнала серебряную гладь воды. Какой-нибудь наблюдатель с берега мог бы и не обратить на нее внимания — рябь или тень от парящего ястреба. Но, приблизившись, наблюдатель разглядел бы, что эта тень похожа на человека. Зрелище он являл собой жутковатое. Волосы достигали плеч, борода отросла почти до груди, и то и другое было в колтунах и впитало столько грязи, что разобрать их истинный цвет было невозможно.